Сюжет и конфликт
Фото: industrycentral.net
Что касается сюжета, то на дворе 1937 год. Испания. Уже на протяжении года идет гражданская война между когда-то единым народом. На территорию страны пребывает разведчик Роберт Джордан, который направляется к партизанам в отряд Пабло.
Его главная задача в этой операции – взорвать мост. Также молодой человек знакомится с Марией, девушкой, у которой вся жизнь оказалась изломанной из-за войны.
Возникшее чувство между героем и девушкой мешает ему выполнить приказ, так как ему хочется счастья, а если он решится на миссию по подрыву моста, он легко может не выжить.
Однако долг в нем все же побеждает, он идет на опасное дело, и действительно подрывает мост. У него сломана нога, и он не может отступить с другими партизанами. Он отчаянно уговаривает Марию уходить прочь, а сам готовится подороже продать свою жизнь, открыв огонь по неприятелю.
А у нас на этом все. Так что мирного вам неба над головой и до скорых встреч на страницах новых статей!
«Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе» — это откуда?
Как блестяще образованный молодой человек, воспитанный иезуитами, с тремя образованиями, интеллектуал, любитель женщин, театра и литературы, любимец светских приемов, с сарказмом высмеивающий церковные традиции, коррупцию власти и светские манеры, превращается из католика в англиканского священника, из тщеславного и самовлюбленного Ловеласа — в глубокого богослова-самоучку и поэта-философа.
Он шел путем, который в своей последней проповеди «Дуэль со смертью» назвал уделом любого смертного: идти из смерти в смерть, преодолевая ее и где последующее всегда хуже предыдущего. Жизнь земная – это одна большая могила, настоящая Жизнь только Жизнь Вечная. Поэтому
«Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе».
Последние слова — из проповеди Джона Донна, ставшие эпиграфом к известному роману Хемингуэя. Полностью это звучат так:
«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, и потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе»..
…Его стихи и проповеди отличают не только сложность, но и особая интонация, которая трудна в переводе. Наиболее точными переводами стихов Джона Донна считаются переводы Иосифа Бродского. Бродского называют вторым Джоном Донном и тоже относят к числу поэтов-метафизиков.
Но сам поэт так не считал, говоря, что Джон Донн слишком велик, чтобы ставить себя рядом с ним. Но именно с него началась поэзия Иосифа Бродского: в 23 года он пишет «Большую элегию Джону Донну» из 208 строк.
…проповедь-молитва «Обращения к Господу …». Она была написана в 1623 году во время тяжелой болезни уже будучи настоятелем собора, и представляет собой своеобразный отчет о ней. Переводчик пишет:
«Донн для своей эпохи — крайний модернист, экспериментатор… в переводе надо было найти язык, чтобы передать всю эту гремучую смесь: богословие на грани ереси и тяжбу с Богом, философские рассуждения, живые и яркие, как у Монтеня, молитвенный транс. И за всем этим темперамент — как у протопопа Аввакума…»
И далее
«В работе над Донном было слоев 5 правки — я работал с хорошими комментированными изданиями, 10—20 смыслов всплывали задним числом. У Донна мышление богослова-проповедника, в голове множество цитат, а в ту эпоху не было никаких «конкордансов»!.. Он писал этот текст на грани жизни и смерти: у него был редкий и очень тяжелый вид тифа, — это похоже на эксперимент Павлова, который, умирая, диктовал ученикам внутреннее ощущение агонии. Каждая стадия болезни наложена на богословские размышления и описана подробно, с аллюзиями, напоминает спор Иова с Богом.»
Сегодня о нем рассказал о.Андрей Ткачев в проповеди на Царьграде
https://www.liveinternet.ru/use…
История создания произведения
Фото: Яндекс Дзен
Хемингуэй написал эту трагическую книгу и опубликовал ее в 1940 году. Она полна горечи и разочарования от бессмысленной бойни. Примечательно, что позиция главного героя в романе – это позиция самого автора.
Не успела закончится одна мировая война, как в Испании разгорелась новая. Писатель не мог остаться в стороне, несмотря на то, что всей душей ненавидел кровопролитие. Он считал фашизм – ложью, которая изрекается бандитами. Он в 1937 году прилетают на территорию Испании, и покидает ее пределы с последними республиканцами, когда те проиграли.
По горячим следам от проигранного противостояния он пишет роман, где показывает обреченность фашизма в будущем.
Сам Хемингуэй говорил, что все события в книге – это простой вымысел. Однако исследователи свидетельствуют о том, что прообразом героя Роберта Джордана может быть отечественный разведчик Орловский.
Эрнест Хемингуэй. По ком звонит колокол
Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе:
каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если
Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа,
и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или
Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо
я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай
никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе.
Джон Донн
1
Он лежал на устланной сосновыми иглами бурой земле, уткнув подбородок в
скрещенные руки, а ветер шевелил над ним верхушки высоких сосен. Склон в этом
месте был некрутой, но дальше обрывался почти отвесно, и видно было, как черной
полосой вьется по ущелью дорога. Она шла берегом реки, а в дальнем конце ущелья
виднелась лесопилка и белеющий на солнце водоскат у плотины.
— Вот эта лесопилка? — спросил он.
— Да.
— Я ее не помню.
— Ее выстроили уже после тебя. Старая лесопилка не здесь; она ниже по ущелью.
Он разложил на земле карту и внимательно вгляделся в нее. Старик смотрел
через его плечо. Это был невысокий, коренастый старик в черной крестьянской
блузе и серых штанах из грубой ткани; на ногах у него были сандалии на
веревочной подошве. Он еще не отдышался после подъема и стоял, положив руку на
один из двух тяжелых рюкзаков.
— Значит, моста отсюда не видно?
— Нет, — сказал старик. — Тут место ровное, и река течет спокойно. Дальше, за
поворотом, где дорога уходит за деревья, сразу будет глубокая теснина…
— Я помню.
— Вот через теснину и перекинут мост.
— А где у них посты?
— Один — вон там, на этой самой лесопилке.
Молодой человек, изучавший местность, достал бинокль из кармана линялой
фланелевой рубашки цвета хаки, протер платком стекла и стал подкручивать
окуляры, пока все очертания не сделались вдруг четкими, и тогда он увидел
деревянную скамью у дверей лесопилки, большую кучу опилок за дисковой пилой,
укрытой под навесом, и часть желоба на противоположном склоне, по которому
спускали вниз бревна. Река отсюда казалась спокойной и тихой, и в бинокль было
видно, как над прядями водоската разлетаются по ветру брызги.
— Часового нет.
— Из трубы идет дым, — сказал старик. — И белье развешено на веревке.
— Это я вижу, но я не вижу часового.
— Должно быть, он укрылся в тени, — пояснил старик. — Сейчас еще жарко. Он,
наверно, с той стороны, где тень, отсюда нам не видно.
— Возможно. А где следующий пост?
— За мостом. В домике дорожного мастера, на пятом километре.
— Сколько здесь солдат? — Он указал на лесопилку.
— Не больше четырех и капрал.
— А там, в домике?
— Там больше. Я проверю.
— А на мосту?
— Всегда двое. По одному на каждом конце.
— Нам нужны будут люди, — сказал он. — Сколько человек ты можешь дать?
— Можно привести сколько угодно, — сказал старик. — Тут, в горах, теперь
людей много.
— Сколько?
— Больше сотни. Но они все разбиты на маленькие отряды. Сколько человек тебе
понадобится?
— Это я скажу, когда осмотрю мост.
— Ты хочешь осмотреть его сейчас?
— Нет. Сейчас я хочу идти туда, где можно спрятать динамит.